17.08.2019

Случай 1. Агорафобия

agorafobiya-panicheskie-ataki.jpg

Маша –  35 лет, в терапию пришла от невролога с диагнозом «агорафобия». На первую встречу привела мама. По Москве передвигалась только в сопровождении матери либо ездила на скейтборде. Боялась людей, в терапии больше молчала. Разговоры были такие: «Я боюсь ходить, у меня асфальт поднимается под ногами, скоро зима и мне нужно переобуваться (смена сезонной обуви вызывала у нее панический страх), я опять не спала», могла позвонить ночью, чтоб я с ней поговорила. По мере выстраивания терапевтических отношений, звонки и смс стали более редкими. Учились выстраивать границы от встречи до встречи, не пользуясь смс и звонками.


Семья полная, родители преклонного возраста, есть брат и сестра. Брат жил отдельно, сестра с ребенком, родители и Маша жили в одной квартире. Для семьи была характерна изоляция от внешнего мира.


Взаимоотношения в семье: совместные решения не принимались (мама решала за всех); сестры соперничали, критиковали друг друга, реализуя потребность в самоутверждении и симбиотической привязанности к маме. Это выражалось в установлении единого – эмоционального пространства в отношениях. Проблема в этой симбиотической связи является потеря индивидуальности. Мама была озабочена собой, и большое значение придавала накоплению денежных средств без какой - либо цели. У Маши также сильно проявлялись зависть и жадность она была очень ненасытна в еде (увеличение веса), считала, что ей должны, что-нибудь дать бесплатно, редко была удовлетворенной (особенно в деньгах).


Мама доверяла только тем, кто сочувствует ее страданиям. С ее стороны забота о ребенке носила формальный характер, в основном это был контроль над денежными средствами дочери. Ребенком тяготилась, эмоционально отстранялась. Потребности Маши игнорировались. Мать жестоко обращалась с дочерью (драки, угрозы). За Машей велся тотальный контроль ее жизни (куда пошла, зачем пошла, во сколько придешь, с кем общаешься, не нужно ни с кем общаться). В основе поведения матери лежал ее психотравмирующий опыт межличностных взаимоотношений, который являлся основным источником тревоги для Маши в виде страхов открытого пространства, коммуникации с людьми, перемещение по городу и за пределы его, предвзятого отношения к людям, которое очень сильно проявлялось в эгоцентризме – как отражение патерного поведения мамы.


Об отце практически ничего в терапии Маша не говорила, кроме как: «Он обязан готовить кушать, всегда это делал». Мама выстроила отношения в семье таким образом, что отец не являлся в семье ни кем и не имел права устанавливать границы.


Результаты. В результате в терапии границы в семье были выстроены параллельно. При этом важной оказалась помощь брата Маши. Прежнюю проходную комнату Маша сменила на отдельную, научилась избегать открытых столкновений с мамой. Маша прошла групповую и индивидуальную терапию. Ее психологическое самочувствие улучшилось. Она чётче и реальнее стала видеть окружающий мир. Важно, что она приобрела собственную индивидуальность. Вопрос детско-родительских отношений в терапии был разрешён. Теперь Маша умеет самостоятельно принимать решения и нести ответственность за свою жизнь, психологическое и физическое здоровье.